Байки группы Р-53

Байки от Александра Халикова
> Как я спешил на экзамен по физике…
> Гена Каюмов - шпаргалки под стул…
> Таня Чашечникова и Леха Гячас - борьба …
> Лена Мирзоева просит Лукачера спеть…
> Козлик разбежался, и как …
> Костя "очень устал" от Гаусса...
> Защита лабораторки на узбекском языке...
> Как к В. приехала "сестричка"...
> Саша Солодухин и "Йисус ХрИста"...

Байки от Сергея Князчяна
> Сергей Стрижаков - искусство подсказки...

Байки от Петра Левицкого
> Катящийся стакан и лекция по физике...

* * *

Несколько историй от Александра Халикова

Историй из студенческой жизни много. И когда-нибудь я их все вспомню и размещу на страницах нашего сайта. А пока, для начала, несколько небольших…

Первая сессия. Экзамен по физике. Я ещё только разрабатывал "свою" систему использования шпаргалок.
Несколько слов о ней. Я всегда писал шпаргалки на целых листах и карандашом, и, по большей части, в тезисной форме (типа: "… - рассказать о видах входных контуров…"). За что мне не раз выговаривали претензии ребята из группы. Эти листы делились на равные части (на 4 или 6, в зависимости от количества), и размещались…правильно, в носках.
Продолжаю рассказ. Итак…
Первая сессия. Экзамен по физике. Я утром разместил свои листки в носки, и, поскольку опаздывал, побежал на экзамен. Забегаю в здание, взлетаю по ступенькам на первый этаж (помните, несколько ступенек между фойе и первым этажом), и на площадке первого этажа…все мои листки вылетают из носок (или носков?) и разлетаются по коридору. (Просто я тогда ещё не знал, что студенты должны покупать носки высокие и с крепкой резинкой). Я кинулся собирать эту гору (штук 60-70 минимум) листков на полу, и вдруг вижу, кто-то мне помогает. Он поднимается, чтобы подать мне листки, и …о, ужас, я узнаю профессора Яковлева, к которому я бегу на экзамен. Сквозь густой туман, который вдруг опустился на коридор первого этажа ТЭИС, слышу: "Ма-а-аладой чиловек, вы, кажется, что-то потеряли" (культурный был дед, зараза)…
Но, свою, трудовую "уд", я все-таки получил.

Ещё одна небольшая история про мои шпаргалки.
Это уже 4 курс. Экзамен по приемникам. Экзаменатор - Прахов. (Кстати, на мой взгляд, лучший преподаватель не только в нашем институте, а вообще из всех, кого я когда нибудь знал).
Я сдал (как обычно, первым или вторым). Выхожу. У двери стоит Гена Каюмов ("Каюмыч"), и говорит: "Шпоры есть?". (Спрашивал он у всех, сам он, кажется, не писал их никогда. И, в результате, на экзамен он пошел с 4-5 полными боекомплектами). Я ему: "Да ты-же знаешь, что у меня фигневые шпоры". Ну, уговорил он меня. Куда он их запихал не знаю, но когда он подошел к столу преподавателя, чтобы взять билет, вся эта кипа и вывалилась на пол. Прахов этого не видел, Каюмыч не растерялся и легким движением ноги затолкал эту кипу…под стул преподавателя. Так и принимал дальше экзамен Прахов с кучей шпаргалок под стулом.

А Гена, кстати, института так и не закончил. Более менее успешно окончив 4-ый курс он поступил на … первый (да-да) курс Ташкентского театрального. Глупый, конечно, но… сейчас Гена живет в Москве, и является автором сценария и режиссером-постановщиком таких фильмов, как сериал "Неотложка", "Кобра", "Пешаварский вальс". Вот так бывает…

* * *

Много историй, связанных с хлопком. Вот парочка вспомнившихся…

История первая.
Действующие лица:
Татьяна Чашечникова - девушка простая, невысокая, но нехилая.
Алексей Гячас - спортсмен, специализация - классическая борьба, ростом примерно с две Татьяны.
Акт 1. Возвращаемся с поля на обед. Вдруг Татьяна разбегается и прыгает сзади на Лешу Гячаса. Тот, инстинктивно, по дурной, их, борцовской, реакции, делает ей бросок через спину (кстати, получилось красиво). Бедную нашу Таню еле откачали. Кажется, Леша даже собирался нести её до кошары на руках. Ничего, оклемалась…
Занавес.

История вторая.
Хлопок. Выходной. Дождливый день. Все в кошаре (слово-то какое!). Лежим. Тишина. Саша Лукачер под гитару поет песни. Саша поет: "Зима. Крестьянин торжествуя. Посыпал снег на кончик…палки. А на ветвях сидели галки. О летнем солнышке тоскуя" (помните такую "песню"). Закончил петь. В кошаре полная тишина. И вдруг голос Лены Мирзоевой: "Саш, спой ещё какую-нибудь хорошую песню". Это чудесное выражение я запомнил на всю жизнь…

Саша, кстати, тогда спел ещё не одну песню, в том числе немало и "хороших". Он это умел здорово (уверен, что умеет и до сей поры). Однажды он, на спор, пел, не останавливаясь, и не повторяясь, всю дорогу от института до хлопкового поля, а это часа три, как минимум. Выиграл-таки…

Вообще, это было традицией нашей кошары: вечером, после отбоя, или Лукачер песни "хорошие" поет, или Серега Князчян рассказывает анекдоты (естественно, не повторяясь). Как он их все помнил, до сих пор удивляюсь.

* * *

История от Сергея Князчяна:

Сдаем экзамен или зачет по электротехнике. Кто-то из преподов (не помню кто) задает мне доп. вопрос: "В чем измеряется затухание (не помню чего и не помню где). Правильный ответ я не знаю. И в этот момент Серега Стрижаков подсказывает: делает щелчок по горлу (типа выпить) и разводит в стороны руки (типа метр), я как понял, так и сказал: "градус на метр". И …УГАДАЛ!. Бывает-же такое. На этом же экзамене примерно так же оказывал помощь Каюмычу...

* * *

История от Петра Левицкого:

История из далекого 1976 года. Провожаем Лену Вовченко на самолете в Термез. В аэропорту пьем всю ночь : Нечаев, Гостюшев, Левицкий, Вовченко. В 6 утра кое как сажаем Вовченко в самолет. а в 8 приходим на занятие в институт на лекцию по физике к профессору Яковлеву. Началась лекция заходит Шаров, и спрашивает: "…есть, эт-та, похмелиться". Достаю бутылку и стакан, забываю открыть бутылку и тыкаю ею в стакан, естественно стакан выпадает из рук и катиться вниз (помните аудитория физики была такая наклонная). Все студенты смеются. Яковлев ничего не понимая вертит головой (Яковлев же глуховат), и бормочет: "Ребята, ребята, успокойтесь....". По-моему, звон стакана слышал весь институт (кроме Яковлева, естественно).

* * *

Истории от Александра Халикова:

Пару историй "не для печати". Но почему-то они мне очень нравятся. Они, вообще-то похожи, но по-своему интересны. Герои этих историй, наверняка, вспомнят себя…

История первая.
Место действия: г. Ташкент, ул. Энгелься, д.108 (кстати, я знал человека, который из-за этого номера решил поступать в другой ВУЗ. Неужели так трудно было поменять его, ну, скажем, на 106А. Скольких специалистов в области связи наша страна из-за этого, быть может, не досчиталась), общежитие факультета РС и РВ, 5 этаж, комната 514. В центре комнаты круглый стол. (Постарайтесь представить все вживую, очень важно). Вся комната занимается (на первом курсе такие чудеса ещё случались). За столом сидят Ринат, Володя, Лена и Сонечка. (Не буду называть фамилии, догадайтесь сами). Володя занимается немецким - переводит "тысячи", остальные занимаются "тысячами" английского. Володя уткнулся в свой текст, и что-то бубнит, типа "Их либэ…дер шуле…" (представили?). В это время Лена говорит Ринату: "Кид - это козленок", Ринат говорит вслух "Короче, козлик разбежался…", вдруг Володя поднимает голову, и одновременно со взмахом рукой вперед, говорит: "И как е…нет" (в смысле "очень сильно ударит"). Обе наши девушки чуть не упали со стульев (как после сильного удара того самого козлика из текста), поскольку были оч-чень скромные.
Мне до сих пор, когда вижу текст на немецком языке, так и хочется сказать "Козлик разбежался…".

История вторая.
Место действия то-же. Тот-же круглый стол и т.д. Время - 1 семестр. Все усиленно занимаются первой серьезной работой - считают Гаусса (честно говоря, плохо помню, что это значит, но точно помню, что считали именно Гаусса). Нашей комнате откуда-то достался суперкомпьютер тех лет - счетная машинка "Феликс" (Биллом Гейтсом ещё и не пахло). О-о-о-о, это была чудо-машинка: "хр-хр" в одну сторону, потом "хр-хр-хр" в другую. В те дни, помню, эти чудесные арифметические звуки заполняли весь этаж, где жили первокурсники.
Продолжаю рассказ…
Мы все в комнате, все занимаемся (не удивляйтесь, я-же сказал - это был первый курс). Костя (точнее, Касымджан) сидит на своей кровати и усиленно делает "хр-хр"…реверс…"хр-хр-хр". И продолжает он это дивное занятие, с коротким перерывом на сон, кажется, уже двое суток (что-то у него там не сходилось). Устал он страшно (причем, чем больше уставал, тем ожесточеннее крутил ручку суперкомпьютера).
В такой вот момент стук в дверь, заходит Сонечка, девушка чрезвычайно скромная, которая, я думаю, тогда полагала, что детей находят в капусте, а назначение роддома, как раз эту капусту выращивать. У Сонечки и у Кости был один вариант этого самого Гаусса, и она зашла узнать, как дела со схождением у Кости.
Итак (представили!): Сонечка входит, Костя, не поднимая головы, продолжает свой "хр-хр". Сонечка спрашивает: "Костя, у тебя получается?". Костя с большим трудом отрывает яростный взгляд от чуда техники, и, видимо, вложив в слова всю ненависть к Гауссу, "Феликсу", говорит: "Ты знаешь, Соня, я уже за…лся" (в смысле "оч-чень устал, и надоело").
Так Сонечка обогатила свой скудный словарный запас "нелитературного русского"…

История из учебного процесса.
2-ой (кажется) курс. Защита лабораторки по электропитающим устройствам. Принимает - … (забыл фамилию, такой достаточно высокий, кажется с залысинами, вроде как … Трофимович). Я сижу, жду своей очереди. Защищает работу узбек-аэсник. Тема - транзисторная схема стабилизации (надо-же, запомнил). Аэсник бубнит что-то совершенно непотребное, типа: "…э-э-э, транзстр напрженна прщла, аткрила, токм пабжяла, апьят закрила, апьят пабжяла…". И, чувствуется, эта милая беседа продолжается не один десяток минут. Трофимыч (назовем его так) крепится, наводит аэсника на путь истинный, но тот упорно продолжает свою песенку про "прщла-аткрила-пабжяла". Трофимыч, почти доведенный до отчаяния, делает гениальный ход, говорит: "Ты все правильно понимаешь, но, видимо, не можешь хорошо рассказать по-русски. Да?". "Пабжяла" радостно машет головой. Трофимыч переходит на узбекский, и говорит (также хорошо, как аэсник по-русски): "Русчя йок, узбекча гапринк". Аэсник радостно переходит на узбекский. Правда его рассказ по содержательности совсем не лучше, чем по-русски, но рукой по схеме стал водить бодрее (причем вне всякой связи со сказанным). Трофимыч, лицо которого во все время высоконаучного доклада просветлялось, почти с восторгом говорит: "Ну-у, это совсем другое дело" (по-русски. Видимо, весь запас узбекских слов был им исчерпан во время предыдущего обращения), радостно берет тетрадь по лабораторке и ставит "3". Специалист в области транзисторной стабилизации сделал недовольную физиономию. Ещё-бы, такой содержательный и энергичный рассказ и всего-то "3".
Трофимыч на это никак не прореагировал. Ну, никакой чуткости у человека…

История под грифом "Детям до 16 лет (и приравненным к ним) читать запрещается".
Однажды один студент, который жил в общежитии РС (назовем его В., сейчас он крупный руководитель, поэтому не буду называть его, хотя это был…, нет лучше не назову, мало-ли) пошел на свадьбу. И вернулся оттуда не один (как её звали мы так и не узнали). Кроватей свободных в комнате не было, поэтому В. пришлось лечь с ней на одну кровать. А поскольку было довольно жарко, пришлось раздеться. Совсем. А поскольку было тесно, они всю ночь чего-то там возились. А провозившись всю ночь, В. на первую пару не пошел.
И надо-же было такому случиться, что именно в этот день, готовясь к предстоящему вечером студсовету, решил сделать обход комнат декан - легендарный Ваулин Михаил Николаевич.
И вот на его долгий настойчивый стук открывает дверь заспанный, слегка одетый В. Ваулин энергично заходит в комнату и сразу понимает, что находится в мужской комнате: на кровати лежит, мягко говоря, не очень одетая, девушка, около кровати лежит её одёжка, включая то, на что в древности поменяли фиговый листок. Около стола (вид которого свидетельствовал о том, как буйно студенты готовились к очередному учебному дню, причем к лабораторкам по предмету "Продукты питания и их применение") стоял студент В., вид которого свидетельствовал о том, как трудно ему далась беспокойная ночь подготовки.
Ваулин, яростно вращая глазами (только не подумайте, что он удивился. Было-б чему. Обычное дело), спрашивает у В.: "Это кто?!". В., в мозгу которого нейроны ещё не начали регулярного движения, отвечает: "…а-а-а…м-м-м…эт-то…м-м-м…моя…сестра. В гости приехала". Ваулин, предпочтя не выражаться при дамах, вышел.
Зато вечером на студсовете он прокомментировал так:
"Вот, сегодня захожу в одну комнату. Время третьей пары. В кровати спит студент, а рядом с ним обнаженная девушка. Оказывается, это его сестричка приехала в гости. Видимо пугливая, поэтому он положил её с собой. А из-за жары пришлось полностью раздеться. А потом, чтобы убаюкать, он ей всю ночь рассказывал сказки и пел колыбельные. Ну, и, естественно, утром на занятия пойти не смог…"
Как Ваулин так правильно всё понял? Ведь В. ему этого не рассказывал? Мудрый был человек Михаил Николаевич…

А это - просто суперистория. Поэтому она будет состоять из нескольких частей.
Каждый из главных героев этой истории заслуживает отдельной книжки рассказов о нем, но не имея таких возможностей и амбиций, просто предварю свою историю коротенькими рассказами о них.
Итак, часть первая. Саша Солодухин (Р-13…Р-53).
Когда я на первом курсе в первый раз увидел и услышал Сашу, я был в недоумении. "Чего это, думаю, здесь ученики 6 класса бегают". Субтильный мальчик с чрезвычайно белой кожей лица (впрочем, до первого хлопка), и писклявым детским голоском (который впоследствии стал настоящим мужским бас-баритоном). И, наверное, именно поэтому вся группа относилась к нему очень тепло, даже нежно, по-братски (и по-сестрински). Но парень был какой-то неугомонный. Мне кажется, он умудрялся крутиться и болтать (в том числе и с преподавателями) даже во время госэкзаменов. Поэтому его особо отмечал Лебедев Александр Иванович (высшая математика). Он всегда говорил: "…А что Солодухин думает по поводу решения этой задачи?" (в смысле не пора-ли заболтавшемуся на последней парте Саше выйти к доске). Солодухин всегда расходился во мнении по этой проблеме с Лебедевым, и поэтому устраивал дискуссии по поводу целесообразности его выхода к доске. Собственно говоря, отмечал особо Сашу не только Лебедев. Практически все преподаватели отмечали, что на последней парте у них есть конкурент по изложению темы. Вообще понятия "дисциплина" и "Солодухин" никогда вместе не соединялись, даже на военке.
(Интересно было-бы посмотреть на него сейчас. Ау-у-у-у, Саша, откликнись…).

Часть вторая. "Йисус ХрИста" - преподаватель, кафедра философии.
Была у нас такая наука - научный атеизм. И однажды в наш поток читать лекции назначили мужичка, который подъезжал к институту на новенькой черной "Волге" (он был "сынок" какого-то "папаши"). Так вот этот мужичок читал лекцию примерно так (да-а, здесь надо-бы показывать): заглянет в листочки, идет к доске и начинает ходить от одного края доски до другого и излагает своими словами то, что прочитал. Получалось примерно так: "…ыминна каторий ест бохх, ыминна Йисус ХрИста, каторий ымина ест оллох и ыминна каторий ест будда…". Мы очень плохо понимали, что он хотел сказать (сам-то он, правда, вообще не понимал о чем говорит). Так его и прозвали "Йисус ХрИста". Имя-то у него, конечно, было, но под настоящим именем вряд-ли кто его знал.
Вспоминается замечательный эпизод, когда "Йисус ХрИста" читает с листков: "…и такм обрзым, уви…уви…увика…чи…ваеца, увикачиваеца.". Из аудитории кто-то переспрашивает: "Не понятно". "Йисус ХрИста" берёт листок, подходит к доске и списывает по буквам - "увековечивается", смотрит довольный на доску и читает: "уви…ка…чиваеца".

Пожалуй, для вступления достаточно. Перейдем к истории.

Часть третья. Саша Солодухин и "Йисус ХрИста".
Аудитория 110. Помните это такая большая аудитория с двумя дверями - одна около доски, другая по центру аудитории. Лекция. Каждый занят своим делом. "Йисус ХрИста" бубнит: "…ыминна бохх…", Саша Солодухин болтает. ХрИста услышал, делает яростную физиономию, подходит к Саше, тычет пальцем в него и говорит: "Стюденть". Солодухин встает и испуганно говорит: "Да, студент". "Йисус ХрИста" мотает головой, мол, неправильно, и повторяет: "Неть. Стюденть". Солодухин, конечно, знал, чего от него хотят добиться, но повторяет: "Да, студент. Группа Р-33". Опять мотание головой, и опять: "Неть. Стюденть Эванофф, Петрофф, Мхайлофф…(почему-то "Сидоров" он никогда не говорил, видимо словечко сложноватое), ви…?". Деваться некуда Саша отвечает: "Солодухин". ХрИста говорит: "Саладухн. Не нада разгаварват" и возвращается к доске. Поскольку Саша продолжает болтать, через 3 минуты эпизод повторяется опять. Когда это повторилось в третий раз, раъяренный ХрИста говорит: "Вихадити из аудыторий". Солодухину деваться некуда, и он с большим огорчением выходит в дверь около доски. ХрИста продолжает лекцию, минуты через три тихонько открывается средняя дверь, и в неё прокрадывается, и садится на ближайшую парту…ну, конечно, Саша Солодухин. Но бдительный "Йисус ХрИста" замечает его и говорит: "Стюденть!". Бедный Солодухин, у которого мгновенно нарушилось кровоснабжение лица, собирался что-то провякать, но тут ХрИста выдал шедевр: "Ви что? Апаздаль что-ли?". Все просто обалдели. Солодухин усилиями спинного мозга отвечает: "Д-да". ХрИста доводит шедевр до конца: "Ныхарашё. Болще ни апаздивийте. Староста, атметти, что стюденть пршол".
Вы когда-нибудь видели, как 125 человек одновременно надувались, сдерживая смех? В тот день я увидел…